Судный день - Страница 65

Он спохватился:

— Здесь это Южная Америка.

— Понятно… Вам плохо?

— Нет. А ты как себя чувствуешь?

— Сейчас нормально, а там был момент, когда мне на мгновение поплохело…

— Это хорошо…

За окнами легкового автомобиля бешено плясали снежинки… Гюнтер рванул дверь и торопливо поднялся по лестнице на второй этаж:

— Рани! Рани!

— Что, милый? Ты чем то встревожен?

Он не верил своим глазам — работа психотронного излучения вызывала у всех неарийцев вспышки неконтролируемого бешенства, приступов ненависти, словом, человек лишался ВСЕХ моральных запретов и устоев. И он с ужасом ждал момента встречи с супругой. Ведь он же ЗНАЛ, что она — не арийка… И даже не стал делать положенный анализ крови для подтверждения своего нового положения у СЕБЯ, поскольку ЗАВЕДОМО уверен в её расовой неполноценности. Но он её ЛЮБИЛ, и поэтому обрёк себя на наказание… А тут… Она весела, абсолютно нормальна, более того, и чувствует себя великолепно… Неужели… Но как же…

Глава 22

Огромные, почти по километру в диаметре и высотой по сто метров диски плыли по высокой орбите. Неслышно в вакууме, но ощутимо в атмосфере кораблей гудели могучие генераторы, вырабатывая терраватты электрического тока. Гигантские антенны, занимающие всю плоскую нижнюю поверхность днищ излучали направленное излучение, перекрывающее всю поверхность плывущей внизу планеты. Тем не менее там, на Земле-2, никто ничего не видел. Ни в мощные телескопы Америки и Россиянии, ни спутники, ни радары дальнего обзора и космические радиотелескопы ничего не обнаруживали. Оптика — потому что поверхность спутников была АБСОЛЮТНО ЧЁРНОЙ. Ни малейшего отклонения даже в миллионные доли ангстрема от цвета спектра. Такая маскировка полностью поглощала весь оптический диапазон. Что касается остальных видов обнаружения, скажем, радиолокации, то построив в тысяча девятьсот сорок втором году первый самолёт по технологии невидимости, бездарно воссозданный янки на Земле-2 через сорок лет, и радионевидимую подводную лодку в сорок пятом, неужели создатели этого за шестьдесят лет не ушли далеко вперёд? Так что, обнаружить космические корабли могли только масс-детекторы гравитационного типа, внизу даже в принципе отсутствующие…

Пока там, на планете, только Отто Шрамм и Гюнтер Соколов знали, что происходит вверху, над их головами, да местные иверы и ивероподобные вдруг ощутили жуткий дискомфорт, хуже, чем от лишения их подпитки хануки. Их врачи и личные медики всполошились, поскольку те целыми толпами выстраивались в клиники и больницы, а машины скорой помощи сутками напролёт не выходили из рейсов. Самое странное, что реально помочь медики не могли ничем, разве только накачать пациента наркотиками до потери сознания…

…Летнее кафе на оживлённой улочке Тель-Авива было полно посетителей. Галдели дети, взрослые, оживлённо жестикулируя, вел степенные беседы. Единственное, что отличало это кафе от любых других, так то, что его посетителями были в основном выходцы из Европы. Тем не менее, бдительная фигура полицейского, торчащая на углу, внимательно следила за тем, чтобы ни один араб, могущий оказаться смертником террористом, не приблизился к большому скоплению людей. Внезапно из-за дома медленно вышла игура в чёрном. Палестинец? Нет. Слава Яхве — это рабби Самуил. Известный в квартале учитель. Как и положено — чёрный длинный лапсердак, шляпа с круглыми полями, роскошные рыжие пейсы. Он медленно приближался к веселящимся людям, опираясь на свою знаменитую палку, которой воспитывал излишне раскованных на его взгляд молодых людей… Рабби подходил всё ближе и ближе, народ потихоньку затихал, поскольку нравом Самуил отличался крутым, а тот, не обращая ни на кого внимания шествовал прямо к кафе.

— Веселитесь, аккумы?! Вы, выдающие себя за истинных людей, нарушившие высший постулат веры, что только Машиах может вернуть иудеям Эрец Исраель, как вы смеете топтать священную землю?! Смерть вам!

И с этими словами рабби выдернул из-за пояса стальной тросик, приводящий в действие детонатор пятнадцати килограмм пластита, обмотанного вокруг тела…

…- Господин Ротшильд! Не делайте этого! Умоляю вас! Вы же самый богатый человек на земле! Почему?!

Один из тайных властителей планеты досадливо поморщился — ему до смерти надоел этот визгливый ублюдок, личный психотерапевт. Как он не может понять, мерзкий гой, что у него самая страшная болезнь, какую только может подхватить НАСТОЯЩИЙ человек — СОВЕСТЬ! И она то никакими словами и лекарствами не лечиться… Когда он проснулся сегодня утром в уютной спальне особняка, внезапно ему стало холодно. Нет, в доме было тепло. Батареи дышали теплом, разгоняя мерзкую парижскую зиму… Замёрз он от другого. Неожиданно роскошную комнату наполнили мертвецы. Они рвались внутрь, заполняя помещение, давились в очереди, отталкивали друг друга, чтобы подойти и плюнуть ему в лицо. Десятки, сотни, тысячи, миллионы тех, кто был убит на полях сражений, умер от голода, был торжественно или тайно казнён для того, чтобы в его подвалах стало больше золота, чтобы на счетах его банков прибавился лишний нолик… И они шли и шли. Бесконечной чередой. Барон уже устал стирать их невидимую слюну, он задыхался. И никто, никто в особняке не видел этих мертвецов… Только что умерших, и почти сгнивших. Целых, и состоящих из множества расчленённых частей… Они шли и плевали, шли, и плевали, плевали, плевали… С трудом он оделся и выбежал на улицу. Но мертвецы не отставали. Наоборот, их стало ещё больше. Мёртвые тянули к нему свои костлявые руки, с которых клочьями осыпалось гнилое мясо, пытались порвать на нём одежду, но теряли фаланги. В ужасе барон побежал. Задыхаясь, пытаясь спрятаться… Бесполезно. Нельзя живому исчезнуть от всевидящего глаза мёртвых… Эйфелева Башня! Сакральное строение, символ Парижа! Взвыли моторы, унося лифт на недосягаемую для мертвецов высоту, как ему показалось вначале. И точно, на мгновение они отстали, а потом стали выстраивать гигантскую пирамиду, становясь друг другу на плечи. И даже сквозь завывания своего психотерапевта Ротшильд слышал, как трещат от неимоверной тяжести кости его жертв, оказавшихся внизу, но они лезли на спины друг друга. Использовали собственные рёбра в качестве ступенек, лишь бы дотянуться и плюнуть ему в лицо ещё и ещё раз… А этот, особенно страшный… Тот младенец, которого сожгли в собственном доме вместе с матерью во время войны, он ещё не может говорить, но уже готов ПЛЕВКОМ выразить своё желание… Не выдержав, барон отшатнулся и камнем полетел к земле на глазах у сотен парижан и гостей города…